О ЯПОНОВЕДАХ

[Yamato-Nippon-Japan]

В.Г. ГУЗАНОВУ - 75!



26 апреля исполнилось 75 лет известному российскому писателю и историку, члену Правления Общества "Россия-Япония" и просто хорошему человеку Виталию Григорьевичу Гузанову.



Жизни Виталия Григорьевича хватило бы на десяток приключенческих романов. Крестьянский сын в 1943 году окончил знаменитую теперь школу юнг Военно-морского флота на Соловецких островах, принимал участие в боевых операциях Великой Отечественной, служил на Северном флоте.



В начале 1960-х - новый поворот в судьбе. В 1961 году Виталий Григорьевич окончил Всесоюзный Государственный институт кинематографии. Как сценарист и режиссер он участвовал в создании более 50 фильмов различных жанров, смятых на киностудиях Москвы, Минска и других городов. С 1968 по 1972 годы был Главным редактором киностудии Министерства обороны СССР.



С конца 1950-х годов главный инструмент юбиляра - перо писателя. Сейчас он автор более 20 книг и более чем 130 статей и эссе. Тогда же, в 1950-х, в жизнь Виталия Григорьевича вошел интерес к Японии, который не отпускает его вот уже почти полвека. Поэтому основная тематика его книг и статей - это история российско-японских отношений и контактов между людьми наших двух стран. Он член Союза журналистов с 1959 года, Союза кинематографистов - с 1962 года, член Союза писателей России с 1987 года, лауреат российских и международных литературных премий.



Широкую известность получило трехтомное историческое исследование "Самурай в России" - о судьбах японцев, оказавшихся в России и СССР, книги "Одиссей с Белой Руси" (о первом русском консуле в Японии И.А. Гошкевиче), "Тайна золотых шиллингов", историко-публицистические работы, посвященные захоронениям россиян на японской земле. Многие из этих книг и статей переведены и изданы в Японии.



Не будет преувеличением сказать, что без усилий В.Г. Гузанова никогда бы не были установлены в Японии памятники таким нашим соотечественникам, как И.А. Гошкевич (в Хакодатэ), Е.Б. Путятин (в Фудзи), В.А. Бойсман (в Мацуяма). Огромную работу проделал Виталий Григорьевич по установлению имен наших воинов, захороненных в Японии, и реставрации русских кладбищ в этой стране.



Недавно писатель закончил историческую повесть "Иеромонах" о русском миссионере-просветителе Николае Японском, скоро выйдет ее продолжение - повесть "Архиепископ".



Виталий Григорьевич - прекрасный пример того, что человек, занимающийся конкретным делом и имеющий к этому делу интерес, может внести достойный вклад в российско-японские связи, опираясь на свои собственные силы и не дожидаясь милостей от природы, спонсоров или руководителей всех калибров.



Показательно, что свой 75-й день рождения юбиляр проводит в самолете, который несет его в Японию. Впереди новые встречи, новые открытия и, значит, новые интересные книги. Пожелаем Виталию Григорьевичу семь футов под килем!

ЧТОБЫ ПОМНИЛИ... (ПАМЯТИ ВЛАДИСЛАВА НИКАНОРОВИЧА ГОРЕГЛЯДА)



На север летят,

Растянувшись цепочкой,

И плачут дикие гуси.

На обратном пути среди них

Не хватает кого-то, должно быть. [1]



24 октября 2002 года Владиславу Никаноровичу Горегляду исполнилось бы 70 лет.



С 1951 года его жизнь и деятельность были самым тесным образом связаны с петербургским японоведением, с Восточным факультетом Санкт-Петербургского государственного университета (ЛГУ), студентом которого он был с 1951 по 1956 гг. и где с 1974 г. преподавал на кафедре японской филологии, которую впоследствии возглавлял с 1982 по 2001 гг.



Большую часть своей академической японоведческой научной работы В.Н. Горегляд связал с Санкт-Петербургским филиалом Института востоковедения РАН (ЛО ИВ АН СССР), куда он поступил на службу в должности младшего научного сотрудника в 1956 г., и где работал в целом более 45 лет. В стенах Института востоковедения (ИВ) В. Н. Горегляд прошел путь от младшего научного сотрудника (1956 г.) до старшего научного сотрудника (1968 г.), а с 1982 г. работал заведующим сектором Дальнего Востока.



Научно-исследовательская деятельность на разных этапах жизни В. Н. Горегляда была связана с решением многотрудных задач в широком спектре японоведения: описание рукописно-ксилографического фонда ИВ, исследование рукописи н. XIX в. "Канкай Ибун" ("Удивительные сведения об окружающих морях", изучение и работа над научным комментарием и переводом памятника средневековой японской литературы "Цурэдзурэгуса" ("Записки от скуки" [2] Кэнко-хоси [3], научный анализ памятников дневниковой литературы, написанных в Японии в X - XIII вв., изучение генезиса, взаимосвязи и динамики развития жанров литературных памятников тех веков, [4] перевод и комментирование "Кагэро никки" ("Дневника эфемерной жизни" [5] Митицуна-но хаха и памятника самурайского эпоса "Хогэн моногатари" ("Сказание о годах Хогэн"[6], жизнеописание одного из "36 гениев японской поэзии" Ки-но Цураюки[7], систематизированное изучение истории японской литературы VIII - XVI вв. [8], разыскания в области истории отечественного японоведения [9], а также российско-японских связей [10] и т.д. Одно даже краткое перечисление сфер научных интересов В. Н. Горегляда потребовало бы не одну страницу.



В. Н. Горегляд прекрасно владел иероглификой, мог, в полном смысле этого слова, расшифровать оригинальные скорописные тексты, при этом сам был отменным каллиграфом. Он отлично разбирался в традиционном японском буддизме и в "новых религиях" Японии, в японском летоисчислении и календарях, книжном деле, включая историю рукописной книги, в японском искусстве и культуре. К нему на кафедру японской филологии (а я думаю, что не только на кафедру, но и в Институт востоковедения) постоянно приходили люди за различными консультациями и иногда с самыми необычными просьбами оказать помощь в прочтении и переводе японских писем, документов, надписей на изделиях прикладного промысла, определении их датировки, обращались и за советами, что почитать юным дарованиям о Японии и т.д. В. Н. Горегляд никому никогда не отказывал в содействии и старался давать квалифицированные и компетентные ответы и рекомендации.



Знания проф. Горегляда были действительно многогранны: он был знатоком не только японской но и отечественной и всемирной классической литератур и языков. Его всесторонние знания и эрудиция подкреплялись феноменальной памятью. Владислав Никанорович Горегляд был действительно Ученым с большой буквы: высоко образован, интеллигентен, любознателен (в смысле любви к знаниям).



Академические штудии и изыскания Владислава Никаноровича гармонично сочетались с его прекрасным мастерством художественного перевода. Хочется особо отметить, что переводы он делал как с современного, так и со старояпонского языка. Как переводчик художественной литературы В.Н. Горегляд заявил о себе в начале 60-х годов, опубликовав перевод "Цурэдзурэгуса". [11]



Не будет преувеличением сказать, что его переводческие работы отличают не только высокий уровень, глубокое знание старописьменного и современного языка, но и чувство языка, восприятие его нюансов и тонкостей. Перу В.Н. Горегляда принадлежат первоклассные переводы как прозаических, так и поэтических произведений "золотого века" японской литературы. В этом смысле Владислав Никанорович был истинным филологом: предваряя или завершая переводы подробными и скрупулезными комментариями и сведениями историко-литературного и культурологического характера, он также уделял особое внимание наблюдениям над языковыми явлениями, связанными с конкретным произведением, и автором, и героями, и эпохой.



Интересовал его и вопрос соотношения языка дзуйхицу (эссе) и языка моногатари (повестей, повествований, сказаний) эпохи Хэйан (794 - 1185 гг.), динамика изменения разговорного языка от хэйанской эпохи до XIV в. Так, при изучении "Цурэдзурэгуса" Владислав Никанорович подверг тщательному анализу язык памятника, выявляя влияние китайской лексики и грамматики, замечая случаи проникновения просторечий в литературный текст, взаимовлияние как территориальных, так и социальных диалектов (воздействие диалекта Канто на речь киотосцев, а также воздействие языка самурайского сословия на литературный язык). Лингвистическому анализу Владислав Никанорович подвергал и лексику (архаизмы, неологизмы), и фразеологию, и грамматические явления.



Добавим, что переводы японских литературных памятников, выполненные В.Н. Гореглядом, были представлены на суд россиян впервые, и все они останутся на долгие годы в его переводе, поскольку близки к совершенству.



В.Н. Горегляд не был исключительно кабинетным ученым-японоведом. Достаточно вспомнить лишь некоторые страницы его биографии, связанные с его практической работой переводчиком на промышленной выставке СССР в Японии (1961 г.), а также при госинспекторе СМ РСФСР по контролю за выполнением рыболовной конвенции между СССР и Японией (60-е и начало 70-х годов). Каждый, кто когда-нибудь был связан с такого рода деятельностью, отчетливо осознает, что это отнюдь не легкий труд. Деятельность переводчика устной речи требует разносторонних знаний: знание современного разговорного языка (и не только в его стандартном варианте, но и диалектных и социолектных его особенностей), знание и владение терминологией в какой-то научно-технической области, знание языка документов и делового языка и т.д. От переводчика, работающего подчас в условиях близких к экстремальным, требуется очень и очень многое. В.Н. Горегляд с честью справлялся и с подобными задачами.



Проф. Горегляд принимал участие в теле- и радиопрограммах, в съемках документальных фильмов как в России, так и в Японии и как консультант, и как интервьюируемый, и даже как ведущий. В некоторых такого рода ситуациях ему приходилось выполнять и переводческие функции, от чего он тоже не отказывался.



Владислав Никанорович Горегляд принимал большое количество японских гостей, ученых, делегаций и в ИВ АН, и в Университете, и в Доме дружбы, не всегда прибегая к помощи переводчика. Если же по протоколу рядом с ним работал кто-то из переводчиков, он всегда относился к нему по-доброму, с уважением и пониманием.



В. Н. Горегляд принимал активное участие в работе Общества СССР-Япония почти в течение 40 лет с момента его создания, а в последние годы был председателем правления Общества российско-японской дружбы в Санкт-Петербурге.



В течение более четверти века (28 лет) В.Н. Горегляд делился своими знаниями со студентами кафедры японской филологии и кафедры истории стран Дальнего Востока Восточного факультета СПбГУ (ЛГУ). С 1974 г., когда мы (группа японистов-филологов) были на IV курсе, Владислав Никанорович начал читать нам курс лекций "История японского буддизма", не читавшийся на кафедре более 50 лет. Нас, тогдашних студентов, приятно удивила и даже поразила его эрудированность в области буддологии, о которой мы в то время имели весьма поверхностное представление. В последующие годы проф. Горегляд читал курсы лекций и вел семинарские занятия на кафедре по "Истории рукописной книги в Японии", "Японские классические тексты", "Японская скоропись" и "История древней и средневековой японской литературы". Читая лекции на факультете, он руководил студенческими курсовыми и дипломными сочинениями, выступал рецензентом, руководил работой соискателей ученой степени. С 1982 г. в течение почти 20 лет он занимал должность заведующего кафедрой японской филологии, состоял членом Ученого совета факультета, а также членом диссертационного совета по защите докторских диссертаций по востоковедной тематике.



В последние годы наряду с преподавательской деятельностью на Восточном факультете, он читал лекции в Восточном институте и других вузах города. Две его подопечные студентки самых последних лет взяли на себя труд составить аннотированный библиографический указатель работ В. Н. Горегляда в память об Учителе - это К. Головина и К. Копылова.



Действительно, многие из современного молодого и среднего поколения отечественных (и не только) японоведов могут считать себя прямо или косвенно учениками этого большого знатока культуры, литературы, религии, языка Японии.



Чуть более чем полувековой путь Горегляда-японоведа был связан с академической, переводческой и педагогической деятельностью, и Владислав Никанорович стал признанным авторитетным специалистом не только в России, но и далеко за ее пределами.



Более 40 лет прошло с тех пор, как В.Н. Горегляд впервые вступил на землю Солнечного восхода, [12] где впоследствии ему не раз приходилось бывать по работе. В 1961 г. он выезжает в Японию в качестве переводчика, в 1972 г. - для участия в конференции по изучению японской культуры, в 1978 г. - для научной работы, связанной с изучением "новых религий" в университет Рицумэйкан (г. Киото), в 80-х и 90-х годах выступает с докладами и лекциями в Саппоро, Ниигата и др. В 1999 - 2000 гг. состоялась его последняя командировка в Японию по линии Международного центра исследований японской культуры (сокращенно по-японски: Нитибункэн).



В 1986 г. В.Н. Горегляд стал лауреатом японской премии Ямагата Банто, вручаемой ученым за вклад в распространение японской культуры и литературы за пределами Японии. В. Н. Горегляд вошел в пятерку первых ученых в мире, удостоенных этой премии.



В бюллетене информационного отдела Посольства Японии в РФ "Япония" за N 17 (май, июнь 1997 г.) [13] в рубрике "Из сплава культур" можно прочитать: "29 апреля 1997 года Правительство Японии от имени Его Величества императора Японии обнародовало решение о награждении гражданина Российской Федерации Горегляда Владислава Никаноровича Орденом Восходящего Солнца с Золотыми Лучами и Розеткой. Г-н Горегляд одновременно является заведующим кафедрой японской филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета, заведующим сектором Дальнего Востока Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН и президентом Общества японо-российской дружбы. Высокая награда присуждена г-ну Горегляду за вклад в дело воспитания нового поколения российских японистов, а также развития добрососедских отношений между Японией и Россией".



Церемония награждения орденом состоялась чуть более пяти лет назад, 22 мая 1997 г., в Генеральном Консульстве Японии в Санкт-Петербурге. Орден проф. Горегляду был вручен тогдашним генеральным консулом г-ном Мориидзуми Тацуси.



Во время церемонии Владислав Никанорович говорил о своем твердом решении и впредь осуществлять свою японистическую деятельность, продолжая тем самым вносить вклад в развитие культурного обмена, который будет благоприятствовать развитию отношений между Россией и Японией в целом.



Думается, что планов, связанных с дальнейшей работой у Владислава Никаноровича было отнюдь немало. Последней же его прижизненной публикацией был доклад и материалы к докладу "Японские моряки в России в эпоху изоляции Японии". Доклад и его публикация были осуществлены на японском языке в Нитибункэн. Доклад состоялся 16 ноября 1999 г., а опубликован он был 26 июля 2001 г.



В определенном смысле эта публикация стала его лебединой песнью. Скончался Владислав Никанорович 3 июня 2002 г. на 70-м году жизни.



У Кэнко-хоси, автора "Цурэдзурэгуса" ("Записки от скуки" сказано: "Нет времени более печального, чем после кончины человека... Один за другим проходят месяцы и годы, однако не приносят они ни капли забвения... Еще хорошо, пока есть, кому пожалеть, вспомнить усопшего. Но и эти люди, пожив недолго, умирают. Станут ли тогда скорбеть о нем потомки, которые и знают-то покойного понаслышке?" [14]



Мы же знаем В.Н. Горегляда не понаслышке, и я думаю, что память о нем останется надолго в наших сердцах, а для грядущих поколений японоведов он будет памятен своими трудами как один из классиков отечественного востоковедения.



Академическая деятельность, переводческое и педагогическое мастерство Владислава Никаноровича Горегляда, выдающегося японоведа второй половины прошлого XX-го и только начавшегося XXI-го вв., со всей очевидностью свидетельствуют о громадности его вклада в отечественное востоковедение. И хочется, чтобы его помнили.