«Коуя Хидзири, или Священник горы Коуя» — роман Идзуми Кёки (1873—1939), японского романиста периода Мэйдзи, который известен благодаря своим романтичным и мистическим произведениям.
Роман «Коуя Хидзири, или Священник горы Коуя», который по праву может считаться современным квайданом, впервые был напечатан в журнале «Син Сосэцу» («Новые романы»; 1901). Гора Коуя — священная для буддистов гора в Осаке. В этом коротком романе старый монах рассказывает о таинственных переживаниях своей юности молодому человеку в старой гостинице.
читать дальшеГлава 1
— Затем я снова достал из сумки карту, — сказал монах. — Тропинка, по которой я шел, была настолько глухой, что я захотел свериться с картой. Солнце пылало так сильно, что мне пришлось заслонить карту от яркого света своей соломенной шляпой, вот так.
Он поднес кулак к бровям.
— Я был на пути из Хиды (Гифу) в Синею (Нагано) и шел по тропинке высоко в горах, вдали от всего. Было около полудня. Стояла жара. Не было даже большого дерева, под сенью которого я мог бы отдохнуть. Куда бы я ни смотрел, я видел только высокие горы, настолько необъятные, что они скрывали птиц и даже облака. Кроме меня, в поле зрения не было ни одного живого существа.
Так монах начал рассказывать мне свою историю.
Мы ночевали в одной комнате в гостинице в Цуруге (Хукуи). Монах лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Все время, пока он говорил, он так и не поднял головы. Он только смотрел вниз, погруженный в воспоминания о прошлом.
Мы встретились в поезде из Какэгавы в Сидзуоку. Сперва я не обращал на него никакого внимания, так как он спокойно сидел на своем месте в углу, опустив голову. В Нагoe все пассажиры, кроме меня и этого монаха, вышли из поезда. Поезд отбыл из Синбаси в Токио в девять тридцать прошлым вечером, и мы прибыли в Нагою в полдень. На станции Нагоя мы купили одинаковые коробки с завтраком — коробки-бэнто. Когда я открыл свою и увидел незатейливую пищу, то громко пожаловался:
— Это всего лишь куча дешевых овощей.
Монах, услышав меня, засмеялся. Это сблизило нас, и мы разговорились. Монах сказал мне, что он собирается посетить своего товарища-монаха в храме Эихэидзи в Киото, после того как сначала проведет ночь в Цуруге, где мы теперь оказались. Я был на пути домой в Вакасу, так что мы решили путешествовать вместе.
Он был с горы Коуя. Это был спокойный, обычный человек приблизительно сорока лет или около того. Одет он был в теплое пальто с кашне, турецкую шляпу, шерстяные перчатки, белые носки-таби и геты. Он выглядел скорее как сочинитель хокку, чем монах. Только намного позже я узнал, что этот ничем не примечательный человек был на самом деле священником Сюто из храма Рикуминдзи, знаменитым благодаря своим мудрым проповедям.
— Где вы остановитесь в Цуруге? — спросил он меня.
— Так неинтересно оставаться одному в гостинице, — пожаловался я. — Горничные дремлют на дежурстве. Слуги говорят вам пустые, подобострастные комплименты. Но хуже всего то, что они всегда выключают свет сразу после обеда, будто день уже закончился. Я никак не могу заснуть до позднего вечера и не собираюсь отправляться в кровать так рано, будто я маленький ребенок. Я предпочел бы остаться с вами, если вы не возражаете.
Монах любезно согласился на мое предложение. Он сказал мне:
— Я, когда попадаю в Цуругу, обычно останавливаюсь в гостинице под названием «Катори-я». Гостиница была закрыта после того, как умерла дочь владельца, но они все еще принимают своих бывших постояльцев и хорошо заботятся о них. Если вы не возражаете, мы можем остановиться там.
Затем он покончил с завтраком и от всего сердца рассмеялся:
— Это действительно всего лишь кучка дешевых овощей!
Он был более веселым человеком, чем сперва показался.
Глава 2
После того как поезд прогромыхал через Гифу, везя нас под синими небесами, мы проехали через Маибара-Нагахаму, северное небо которой, прославленное поэтами, было теперь облачным. Когда мы достигли Янагансэ, пошел дождь. Когда наступила ночь, пошел снег. Указав на окно, я сказал:
— Взгляните, идет снег.
— Кажется, что так, — рассеянно произнес он, оставаясь унесенным мыслями куда-то вдаль. Я указал ему на древнее поле битвы и великолепный пейзаж Бивако, и он вежливо кивнул.
Наконец мы достигли Цуруги. Одним из тех явлений, которые вызывают в Цуруге раздражение, являются агрессивные зазывалы местных гостиниц. В этот снежный холодный вечер станция была заполнена зазывалами, предлагавшими фонари и превозносившими достоинства своих гостиниц. Они окружали пассажиров, а некоторые даже вырывали багаж прямо из рук прежде, чем вы могли остановить их. По каким-то причинам они не обращали внимания на этого монаха. Он проходил между ними, будто невидимый и неощутимый призрак, и я следовал за ним, неразличимый во мраке, который тянулся за ним.
Миновав темные городские дома, мы оказались на пустынных улицах, покрытых снегом. Через какое-то время мы добрались до гостиницы «Катори-я».
Это была старая гостиница, простая, но с большими колоннами и внушительным камином-ирори. Владелец гостиницы оказался тихим человеком с бритой головой, а его жена, веселая женщина, приветливо встретила нас и подала нам горячий обед. Они, казалось, были хорошо знакомы с монахом, и благодаря этому мы чувствовали себя как дома.
Наша спальня была наверху. Даже при том, что потолок был низким, его поддерживали большие бревна. Внизу матраца лежал котацу, чтобы было теплее ногам. Я почувствовал себя счастливым и уютно расположился на матраце. Монах подтащил свой матрац к моему и лег на него прямо в одежде.
Еще было рано, и я не мог уснуть, поэтому я попросил его рассказать мне о своих путешествиях. Он сказал:
— Я тоже не могу уснуть. История жизни монаха обычно ограничивается обучением и проповедованием буддизма. Но у меня в юности было удивительное переживание. Послушайте.
Глава 3
Он сказал:
— Владелец этой гостиницы сказал мне, что в нашей комнате сегодня вечером поселится еще один постоялец. Он бродячий торговец и занимается продажей лакированных изделий. Это молодой человек, честный и приличный. Он из вашего родного города, возможно, вы знаете его.
— Когда я думаю об этом, — продолжил он, — мне на память приходит другой бродячий торговец, которого я встретил как-то раз. Я увидел его в чайной у подножия горы, когда шел пустынными тропами гор Хида. Это был грязный молодой торговец лекарствами из Тоямы, и он очень раздражал меня.
Я вышел из гостиницы в три часа утра, чтобы за день одолеть горный перевал. Был горячий летний день, и я быстро прошел около 24 километров. Меня очень мучила жажда, и я остановился отдохнуть в чайной, но мне сказали, что у них еще не готов кипяток для чая. Было совсем немноголюдно, поэтому они не торопились.
Я обнаружил прохладный поток, текущий перед чайной. Меня сильно мучила жажда. Я собирался попить из него, но вдруг вспомнил о том, что, как я слышал, близлежащие сельские жители страдали от разнообразных заразных болезней. Они распыляли известь, чтобы дезинфицировать воду. Мучимый жаждой и вместе с тем колеблющийся, я спросил служанку из чайной:
— Эта вода из родника?
— Нет, — сказала она, — она из реки.
— Я слышал, что в деревне страдают от болезней. Эта река течет через деревню?
Она уверила меня, что вода чистая, и я поверил ей. Я стал на колени, зачерпнул воды и хотел хлебнуть из горстей, когда невежливый голос раздался позади меня:
— Эй, монах!
Это был торговец лекарствами. Он тоже там отдыхал. Вот повезло!
Он также путешествовал пешком, был одет в варадзи, гетры и кимоно. Свои лекарства он держал в фуросики, которое носил через плечо.
— Эй, вот вы монах, вы никогда в жизни не трахнете ни одну женщину — и вы все равно боитесь смерти? Это действительно странно!
Затем он завопил служанке:
— Посмотрите на этого монаха, он боится заболеть. Как ребенок!
Он подошел ко мне и стал издеваться надо мной еще больше.
— Давайте, монах! Пейте! Давайте пейте, и вас пронесет, и потом вам потребуется лекарство. Но это ценное лекарство, его не получишь бесплатно. Триста иен за пакетик. Вам придется купить его, так как я никогда не даю пожертвований вашему стаду проклятых попрошаек.
Он подошел к служанке и ущипнул ее.
— Эй, детка! Ты хочешь спать со мной или с монахом? Что скажешь? Я не выдержал этого и убежал.
Глава 4
Я быстро шел. Торговец ужасно испортил мне настроение. Вскоре тропинка стала крутой. Торговец лекарствами догнал меня и прошел мимо, не произнеся ни слова. Тем лучше для меня, так как я был слишком рассержен на него, чтобы говорить.
Он не обратил на меня внимания, прошел мимо и скоро был вне поля зрения.
Я оставил за собой два крутых холма и устал. Спускаясь со второго холма, я обнаружил торговца, стоявшего на тропинке и оглядывавшегося. Сначала я думал, что он ожидал меня, чтобы еще поиздеваться надо мной, но обнаружил, когда приблизился, что он пребывает в затруднении.
Тропинка разделялась на две. Одна была крутой и вела в густой лес. Другая была широкой и легкой; сначала она мне понравилась, но потом я увидел, что она полностью затоплена водой. В воде лежали несколько камней, но по ним было бы тяжело идти. Этой тропинкой не мог воспользоваться торговец, который был обременен грузом дорогих лекарств, что могли испортиться, упав в воду.
Он направился по крутой тропинке, которая вела в лес, но внезапно повернулся ко мне и сказал:
— Если вы направляетесь в Мацумото, то должны выбрать этот путь.
И, увидев мои колебания, крикнул:
— Если вы будете стоять там как дурак, лесные духи Кодама придут и заберут вас!
После этого он исчез из виду, скрывшись в высокой траве.
Я развернул свою карту, чтобы проверить то, о чем торговец говорил, и увидел крестьянина, приближавшегося ко мне по тропинке, прыгая с камня на камень.
Глава 5
Это был первый человек, кроме торговца, которого я встретил здесь. Торговец был профессиональным путешественником и мог хорошо знать путь, но я хотел быть уверенным.
— Я хотел бы спросить вас кое о чем, — обратился я к крестьянину. — Можно ли здесь пройти?
Я указал на затопленную тропинку.
— Вы идете в Мацумото? О да, это главная дорога. Несколько месяцев назад в период дождей дорога была затоплена.
— Как далеко она затоплена?
— Только до тех кустарников с другой стороны. После них дорога нормальная. На том месте, где сейчас кустарники, был большой дом лекаря. Когда-то здесь было селение, но тринадцать лет назад большое наводнение уничтожило целую деревню. Много людей погибло тогда. Пожалуйста, прочтите молитву о них, когда будете проходить там, — вежливо сказал крестьянин.
Значит, торговец пошел по неправильному пути.
— А что это за крутая тропинка? Куда она ведет? — спросил я.
— Эта старая тропинка, ею пользовались пятьдесят лет назад. Это самый короткий путь в Мацумото, но сейчас тропинка не используется, так как она опасна. В прошлом году паломник и его ребенок по ошибке пошли туда. Мы собрали спасательную команду из трех полицейских и двенадцати жителей деревни и вернули их назад. Ни в коем случае не пользуйтесь этим путем. Лучше плутать по полю, чем пойти по этому пути, заблудиться и умереть.
Теперь это был серьезный моральный вызов для меня. Если торговец действительно пошел по неверному пути, это могло быть вопросом жизни и смерти для него, для этого человека, который издевался и при всех оскорблял меня. Я лишь простой монах, я могу спать на поле, если не найду ночлега. Я должен был найти его и направить по надлежащей дороге.
Мы никогда не знаем, что внутри нас. И вот я, человек, настолько трусливый, что боялся просто глотнуть воды из незнакомого потока, был полон решимости идти в заведомо опасный лес, чтобы возвратить злонамеренного человека, который плохо обращался со мной. Мы незнаем даже сами себя.
И все же, если бы он был просто прохожим, по-дружески поприветствовавшим меня и отправившимся по тому пути, я мог бы не обращать внимания, куда он пошел. Но этот человек ужасно обошелся со мной, он оскорбил меня, и если бы я оставил его на произвол судьбы, то каков бы был настоящий мотив в моем сердце? Я обратился к своему сердцу. Расплата? Месть? Я бы так не поступил. Это не соответствовало бы моим молитвам. Я не мог покинуть его именно потому, что он жестоко поступил со мной.
Глава 6
Я последовал за торговцем, поднимаясь на большую скалу, преодолевая густой страшный лес, и шел все дальше и дальше, пытаясь догнать его.
Наконец я попал на большое поле. Трудная тропинка стала широкой дорогой. Но торговца не было в поле зрения. Я пересек поле и снова оказался в диком лесу на горной тропе. Это было известное место, называемое «Амоу Тоугэ». Это было красивое место, но я быстро продвигался, не делая остановок, чтобы насладиться естественной красотой и погодой.
Тропинка снова стала неровной, она шла теперь среди высоких кустов, кишевших огромными змеями. Я попробовал идти быстро, но на моем пути оказалась гигантская змея, переползавшая через тропинку; ее голова лежала в кустах с одной стороны, а хвост — с другой. Я ненавижу змей. Я боюсь их. Я сел на корточки на тропинке, поставленный в тупик этим «змеиным мостом», и затаил дыхание.
Змея медленно, неторопливо двигалась, не обращая на меня внимания. Как только путь оказался свободен, я пошел вперед и тотчас натолкнулся на другую змею. Я постоял в стороне, и эта змея тоже переползла через тропинку. Затем я наткнулся еще на одну змею, большую, чем две предыдущие, но она отказалась сойти с моего пути. Осторожно я переступил через нее, испугавшись настолько, что сам мог бы превратиться в змею. Я почти бежал, стараясь подальше удалиться от нее, и затем встретил еще змею! Ее кто-то разрубил пополам, и она крутилась и извивалась на земле. Я был готов сдаться и вернуться, но вспомнил о тех трех змеях, которые ожидали на обратном пути. Я никогда не хотел бы снова проделать тот путь, даже если бы мне грозила смерть.
При всех моих добрых намерениях, если бы крестьянин сказал мне, что здесь водятся такие змеи, я мог бы бросить торговца на произвол судьбы. Я стоял там, оплакивая себя и молясь о защите.
Глава 7
Я не мог стоять там до конца дней, оплакивая себя. Я, наконец, собрался с силами и двинулся. Я пошел в кусты, обходя мертвое тело змеи. Даже тогда, понимая, что змея мертва, я был так испуган, что в панике упал и повредил лодыжку. Хотя я вывихнул лодыжку и мне было очень больно идти, я прибавил ходу. Если бы я остановился, меня бы свела в могилу горячая влажная погода.
Тропинка становилась все более неровной и ухабистой. Я не смог обнаружить следов торговца, поэтому остановился, сел на землю и сверился с картой. Да, там была тропинка, тонкая вьющаяся красная линия. Но на картах никогда не указывается, среди чего вы путешествуете, о змеях, червях, кустарниках и погоде, которые вы встретите там, нет и малейшего упоминания. Я собрал все свое самообладание и встал, чтобы идти дальше, и затем вдруг появилась еще одна огромная змея, самая большая из всех.
Она не была похожа на обыкновенную змею. Она была настолько большой, что, скорее всего, являлась воплощением духа гор. Я опустил свою трость, встал на колени и низко поклонился змее.
— Священная змея, пожалуйста, позволь мне безопасно пройти. Я постараюсь не нарушить твой покой. Смотри. Я даже убрал свою трость.
Когда я поднял лицо, змея громко зашипела и стала уползать с моего пути. Это была огромная змея. Она ползла медленно, с большим достоинством, и когда она удалилась, сильный ветер подул с высоких гор.
Как торговец и предупреждал меня, теперь я стал слышать странные звуки Кодамы, лесных духов. Этот звук был похож на громкий смех или ветер, кружившийся в высоких горах. Я поступил правильно, проявив уважение к духу гор. Мало того, что большая змея спокойно удалилась — воздух теперь стал прохладным; стало легче идти. Но когда я отправился дальше, я понял, что было источником прохладного воздуха.
Впереди был огромный лес.
До этого я слышал, что в Амоу-Тоугэ был девственный лес, где ни один человек ни разу не срубил дерево и где дождь идет даже тогда, когда в близлежащей местности стоит ясная погода. Я слышал об этих вещах, но теперь впервые столкнулся с ними.
Это была прохладная внутренняя часть леса. Через некоторое время верхушки деревьев сгустились настолько, что стало довольно темно. Между толстыми кедрами и соснами пробивались лишь рассеянные лучи света, освещавшие черную лесную землю. Время от времени мелкие капли воды падали с ветвей на мои голые ноги, обутые в варадзи, соломенные шлепанцы путешественника. Иногда листья падали вниз на мою шляпу и плечи.
Глава 8
Хотя я все еще чувствовал себя одиноким, было намного приятнее идти в прохладе темного леса.
Когда я прошел полпути через лес, что-то упало на мою шляпу.
Сначала я подумал, что это желудь. Я попробовал стряхнуть его, но он прилип. Я дотронулся до него и обнаружил, что это что-то скользкое и липкое. Я посмотрел на шляпу и увидел, что это какое-то животное, но без рта и глаз. Мне стало жутко, и я попробовал сбросить его, но когда я взял его, оно укусило меня за палец и стало сосать кровь! Я рассмотрел его и обнаружил, что это огромная пиявка! Внезапно я увидел другую пиявку длиной в четыре дюйма, которая все это время висела на моем локте незаметно для меня.
Я был ошеломлен. Пиявка раздувалась все больше и больше, сося мою кровь. Ее раздувавшееся тело было черным с коричневыми полосами. Я не сразу понял, что это пиявка, так как она была очень большой. Я не знал, что такие большие пиявки существуют. Я потряс локтями, в ужасе от отвращения, но она не отрывалась. Мне пришлось снять ее пальцами.
Теперь что-то было на моей шее!
Я потрогал руками шею и обнаружил там еще одну пиявку. Я почувствовал, как что-то двигалось на груди под одеждой. Что-то за поясом. Что-то на плече!
Я запаниковал и, содрогаясь от ужаса, побежал через лес, сбрасывая пиявок с тела. Я смотрел на деревья, и черная, влажная кора, казалось, двигалась и ползала. Пиявки! Деревья были покрыты ими! Я закричал, и эти слепые пиявки стали падать на меня. Пиявки падали мне на ноги, так что вскоре я не мог разглядеть свою кожу. Я чуть не упал в обморок, увидев «шлепанцы» из пиявок на своих ногах.
Я представил, что все эти демонические пиявки жили здесь с древности, поджидая прохожих. Я представил, как пиявки сосали бедную жертву, пока она не становилась сухой, как высушенная морская водоросль, изливая всю кровь на землю в кровавое озеро, из которого вырастали эти деревья с пиявками.
Глава 9
Находясь в полубредовом состоянии, я представил конец мира, вызванный не пожаром, наводнением или волнами прилива, но этим лесом с сосущими кровь животными, — мира, тающего в цунами пиявок, уничтожающих все живое.
Я вошел в лес так же рассеянно и невинно, как животное, попадающее в ловушку охотников. Но теперь, посреди леса, на меня нападали пиявки, и если бы я пошел дальше, кто мог бы сказать, как далеко в этом лесу простирались деревья, покрытые пиявками. Я думал об этом, так как знал, что мне грозит смерть, смерть от пиявок. Но я также подумал, что, даже обреченный на смерть, я пойду дальше, чтобы узнать побольше о том, что такое ад. Решив так, я быстро побежал через лес, хватая и отбрасывая все, что, как я чувствовал, касалось меня. Когда я бежал, я почувствовал, как мое тело сперва раздулось и стало зудеть, а затем стало тощим и заболело. Я чувствовал все это, пока бежал, спасая свою жизнь.
Уже почти ослабев от истощения, я вдруг выбежал из леса на солнечный свет. Очутившись под чистым синим небом, я стал кататься по каменистой земле, очищая тело от жирных пиявок.
Цикады насмешливо и мирно пели около того проклятого леса. Солнце уже почти зашло, и дно глубокого потока было уже почти темным. Я почувствовал такую радость, что вырвался из ада, что, наверное, пустился бы в пляс, если бы не испытывал зуд и боль от ран на моей коже, нанесенных прожорливыми существами. Я говорю вам, я предпочел бы быть съеденным волком, чем быть высосанным до смерти пиявками. Я побежал вниз по тропинке, задаваясь вопросом, что случилось с торговцем. Прошел ли он через лес? Или был высосан насмерть сотнями пиявок?
Я преодолел один крутой склон, затем другой.
Глава 10
Я замедлил шаг и подумал, что не смогу преодолеть еще один склон. Именно тогда я услышал ржание лошади. Я подумал, что это могли быть всадники или, возможно, повозка. Совсем недавно я расстался с крестьянином, но мне казалось, я не говорил с человеком уже три-пять лет. Если там впереди была лошадь, там могли быть также люди и дома. Вдохновленный этим, я поднялся на крутой склон.
На холме возвышался дом без ворот. На веранде сидел человек.
— Здравствуйте! Извините меня! — закричал я ему.
Но человек ничего не ответил. Он, наклонив голову к плечу, смотрел на меня ввалившимися глазами. На нем было короткое кимоно с короткими же рукавами. У него был небольшой, похожий на горшок живот, и из-под кимоно выглядывал пуп. Одной рукой он играл с этим странным выдающимся пупом, а другая рука свисала между его колен.
Ему могло быть около двадцати двух — двадцати трех лет; у него был открытый рот, плоский нос и высокий лоб. Вялый, как лягушка, он мог быть глухим или слабоумным. Я был удивлен этим странным, но безобидным человеком.
— Извините меня! — снова сказал я.
Но он ничего не ответил и только склонил голову к другому плечу. Я испугался, что он может напасть на меня, и держался на расстоянии.
Мне пришло в голову, что он не мог заботиться о себе среди этих высоких гор. Конечно, здесь должны быть другие люди. Поэтому я снова громко закричал:
— Извините меня, есть ли здесь кто-нибудь?
Я услышал ржание лошади из-за дома. Голос женщины ответил:
— Кто там?
Я отступил назад, удивившись голосу женщины.
— О! Это священник, — сказал мягкий голос, и женщина вышла из дома.
Я вздохнул и низко поклонился, не сказав ни слова.
Она села на веранду и посмотрела на меня.
— Что вам нужно?
Женщина не предложила мне присесть. Она, казалось, уже решила, что я не должен здесь оставаться. Я чувствовал, что она настроена именно так, но, несмотря на это, вежливо спросил:
— Я иду в Мацумото. Где ближайшая гостиница?
Глава 11
— Примерно в двадцати милях.
— А могу ли я остановиться где-нибудь поблизости?
— Нет, не можете, — она смотрела прямо на меня ясными глазами.
— Сказать по правде, — откровенно сказал я, — я очень устал и не смог бы идти дальше, даже если бы там был богатый дом, в котором бы мне предложили пищу и ночлег. Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь. Даже угол в конюшне мне подойдет. Пожалуйста!
Я надеялся, что у них была конюшня, так как слышал ржание лошади.
Она некоторое время сидела в размышлении. Затем взяла небольшую деревянную бадью, поставила ее на колено и подхватила мешок с рисом. Высыпав рис в бадью, посмотрела на него. Затем сказала:
— Хорошо. У нас хватит риса на всех. Здесь холодно, но сейчас лето, и у нас хватит постелей. Пожалуйста, входите.
Я подошел и сел на веранде. Она встала и подошла ко мне.
— Господин священник, вы должны пообещать мне кое-что. Я удивился.
— Я люблю послушать рассказы путешественников о городах. Но вас я прошу никогда не рассказывать мне эти истории о городах. Никогда.
Это показалось мне странным, но я пообещал ей:
— Хорошо. Я даю вам слово. Тогда внезапно ее настроение изменилось, и она стала дружелюбней.
— Пожалуйста, входите и чувствуйте себя как дома. Я принесу вам воды, чтобы вы смогли вымыть ноги.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Просто дайте мне влажное полотенце. Я чувствую недомогание из-за того, что случилось со мной в пути. Я только хочу протереть тело.
— О, вы шли по жаре и, должно быть, сильно вспотели. Говорят, что лучшее удовольствие для путешественников — это горячая ванна. Здесь нет ванны, но есть великолепный ручей за домом. Вы можете помыться в потоке.
Я почувствовал желание лететь к этому потоку.
— Спасибо. Мне будет приятно помыться там.
— Я отведу вас туда. Я должна промыть там этот рис.
Она взяла с собой бадью с рисом и, хотя на ней были соломенные шлепанцы, принесла мне деревянные сандалии-гэты.
— Наденьте их. Оставьте свои варадзи здесь.
— Спасибо, — сказал я и с благодарностью взял гэты.
— Поскольку вы прибыли сюда, возможно, между нами в прежней жизни были кармические отношения. Что вы думаете об этом? Не будьте слишком скромны, — весело сказала она.
Глава 12
— Пожалуйста, следуйте за мной.
Она встала, держа в руках небольшую бадью, и повесила через плечо полотенце. Ее великолепные длинные волосы были высоко уложены и закреплены простой гребенкой и шпилькой. Она была очень красива.
Я надел гэты, которые она предложила мне, и оглянулся на слабоумного. По-детски он позвал ее:
— Сестра! Идите! Идите! — он смотрел на меня и сам себя гладил по голове. — Монах? Монах?
Она кивнула несколько раз и улыбнулась.
Тот человек также кивнул и опять стал играть со своим пупом.
Мне стало жаль его. Я бросал на нее тайные взгляды, и хотя я думаю, что она замечала их, ей, казалось, они не мешали.
Когда мы обошли дом, из-за кустов цветущей гортензии внезапно появился старик. Он остановился и вложил в рот длинную трубку, с любопытством наблюдая за мной:
— Господин священник, добро пожаловать!
— Дядя, вы справились с этой проблемой? — спросила она его.
— Вы имеете в виду эту дурацкую тупицу? Это плохая лошадь, — сказал он, попыхивая своей трубкой и глядя на меня. — Только лиса может ездить на ней. Но, так или иначе, я продам ее завтра, и вам хватит денег на три-четыре месяца.
— Я полагаюсь на вас.
— Хорошо, хорошо! Ну, а куда вы идете теперь, девушка?
— К потоку.
— Понятно, — он посмотрел на меня. — Не упадите в поток с этим молодым монахом. Я буду ждать вас здесь, — он обошел вокруг дома и сел на веранде со слабоумным.
— О, он говорит такие глупости, — улыбнулась она мне.
— Я пойду один, — сказал я и отошел от нее.
Старик громко засмеялся и сказал:
— Я просто шучу. Идите!
— Дядя, сегодня у нас уже было двое гостей. Может быть, у нас будет еще один. Оставив здесь Дзиро в одиночестве, мы можем упустить еще одного гостя, если он придет, поэтому посидите с Дзиро, пока я не вернусь.
— Хорошо.
Старик сел рядом с Дзиро и хлопнул его по спине крепким кулаком, похожим на молоток. Слабоумный только слегка улыбнулся, будто собирался заплакать. Я отвернулся, но она не обращала на меня внимания.
Старик стал дразнить ее.
— Пока вы будете далеко, я украду вашего мужа.
— Крадите, если сможете, — засмеялась она. — Пойдемте.
Я последовал за нею, чувствуя, как старик смотрит мне вслед.
Позади дома была конюшня, из которой раздавалось ржание лошади. Становилось темно.
— Идите вниз, но будьте осторожны. Там не скользко, но дорожка неровная.
Глава 13
Там была высокая тонкая сосна, за которую я схватился и осмотрелся. На небе сияли выпуклая луна и звезды. Я потерял ее из виду. Я посмотрел вниз. Она стояла у подножия небольшого утеса и смотрела на меня.
— Будьте осторожны, — сказала она. — Вам трудно идти в гэтах? Я могу дать вам свои дзори.
— Все хорошо. Если я не смогу идти, я просто сниму их. Я не хочу больше причинять вам беспокойства, девушка.
Она весело засмеялась.
— Вы назвали меня девушкой?
— Старик назвал вас девушкой. Вы девушка или все же вы замужем?
— Это не имеет значения. Я достаточно стара, чтобы быть вашей тетей. Идемте.
Она подтянула кимоно к коленям. В лунном свете ее белые нот блестели, как иней.
В то время, как мы спускались вниз по склону, из кустов появилась огромная жаба.
— О, что за мерзость, — сказала она. Жаба прыгнула к ней и, как мне показалось, вцепилась в ее ногу.
— Разве ты не видишь, что я с гостем? — стала бранить она жабу. — Зачем ты уцепилась за мою ногу? Это слишком много для тебя. Ты должна поедать жуков. Господин священник, не бойтесь. Она безвредна. В высоких горах эти существа ручные и не боятся людей. Уходи, жаба! Мне будет стыдно, если мой гость увидит тебя и твоих друзей.
Жаба вернулась в кусты.
— Идите по этому бревну, — сказала она. — Земля слишком мягкая, чтобы идти по ней.
Я пошел по бревну и услышал шум потока. Я посмотрел через плечо: высокая сосна растворилась в темноте. Луна немного опустилась, но все еще была видна над высокой горой.
— Идите сюда, — позвала она от потока.
Там были огромные камни, между которыми тек прекрасный ручей. Я слышал, как вдали раздается громкий шум водопада. По другую сторону потока виднелся скалистый склон еще одной горы.
Глава 14
— Нам повезло, что сегодня в ручье полно воды. Мы можем помыться на этой скале.
Она стояла на высокой плоской скале посреди потока. Ее голые ноги, по лодыжку в воде, были белыми, как снег. На нашей стороне потока находился утес, у подножия которого возвышалась большая скала. В темноте было трудно различить, что располагалось вниз и вверх по течению, но там, где находились мы, были огромные камни, мерцавшие в лунном свете подобно броне. Между этими камнями бежала чистая вода, похожая на прекрасные белые шелковые нити.
— Какой красивый поток, — сказал я, восхищаясь окружающим пейзажем.
— Это так, — сказала она. Наклонившись, она начала промывать рис в воде.
— Вверх по течению есть большой водопад. Вы слышите его шум? Как будто сильный ветер дует.
Я вспомнил шум, который я слышал перед тем, как вошел в лес с пиявками.
— Так тот шум в лесу — это был не ветер?
— Нет, — сказала она. — Все так думают. Водопад расположен приблизительно в трех милях от леса. Я слышала, что это самый большой водопад в Японии. Но он настолько опасен, что только одному из десяти когда-либо удавалось пересечь это. Тринадцать лет назад река вышла из берегов. Хотя это место расположено достаточно высоко, вода и сюда добралась. Деревни, дома и горы — все было смыто большим наводнением. До той поры здесь жило около двадцати семей. Этот поток — все, что осталось от того наводнения. Посмотрите на эти огромные камни. Наводнение принесло их вниз по течению.
Она закончила мыть рис и встала, гладя на гору. Ее кимоно свободно держалось на плечах, и я мог видеть часть ее больших полных грудей. Луна ярко светила на камни в потоке.
Я обмыл локти в холодной воде.
— Пейзаж настолько красив, что это вызывает трепет.
— О, господин священник, посмотрите на себя. Вы так моетесь, что замочите свое кимоно. Снимите его, и я вымою вас.
— НЕТ!
— Перестаньте, не будьте таким. Посмотрите, ваше кимоно уже вымокло на локтях.
Вдруг она подошла сзади и развязала мой пояс-оби. Мое кимоно распахнулось, и она сорвала его, несмотря на мои протесты.
Как монах, я получил строгое наставление от моего учителя. Я никогда не снимал всю свою одежду перед другими людьми и тем более перед красивой женщиной. Голый как улитка, лишенная раковины, я сел на корточки в воду, пытаясь спрятаться в ней.
Она повесила мою одежду на ближайшем дереве.
— Ваша одежда здесь. Позвольте мне вымыть вашу спину. Просто стойте там. Я позабочусь о вас лучше, чем ваша тетушка, в награду за то, что вы назвали меня девушкой.
Зубами она потянула рукав кимоно, обнажая белую руку, и положила ее мне на спину, но, увидев мою кожу, отскочила.
— Ничего себе!
— Что такое?
— У вас по всей спине темные пятна, похожие на родинки.
— О, это от пиявок. Со мной случилось ужасное происшествие. Я даже не хочу вспоминать его.
продолжение следует....